Мой путь самосовершенствования включает в себя курс физики и управление смазками на водной основе
Название: Очень страшная история
Автор: Хеллечка
Бета: Санди Зырянова
Размер: мини, 2560 слов
Пейринг/Персонажи: дети и вожатые
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: что за лагерь без страшилок по ночам?
Примечание: написано по заявкам анонов, желавших лагерных страшилок))
Ещё примечание: большинство персонажей вполне типируемы, так что любители этого дела - вперёд))
читать дальше— По койкам, по койкам, по койкам, по койкам, вожатый с ремнём! — орал Тёмка, прыгая по кровати. — Всё-всё, Катерина Максимовна, я уже лёг, честное рыцарское!
Артём Яшкин проводил в лагере «Солнечный» каждое лето с тех пор, как ему исполнилось шесть. Родители считали, что ему не помешает немного самостоятельности, а им — отдыха. «Божье наказанье, а не ребёнок», — вздыхала мама и прижимала руки к сердцу, когда он в очередной раз падал с дерева, разбивал окно или убегал со старшими мальчишками на озеро, позабыв про своё честное-распречестное слово гулять во дворе, а папа начинал ворчать, что вот он-де всё детство просидел над марками, не доводя родителей до инфаркта. В лагере Тёмке нравилось. К своим десяти годам он стал здесь настоящим старожилом. Даже директрисса Светлана Ивановна с ним здоровалась за руку, как с большим, а старшая вожатая Верочка обнимала при встрече и расставании. Верочка была очень красивая, Тёмка даже подумывал иногда, что женится на ней, когда станет старше. А что она физруку Витьке глазки строит — так это ерунда. Витька любит Аньку Петрову, вожатку седьмого отряда. Уж он-то, Артём Яшкин, в таких вещах хорошо разбирается!
Тёмка был добрым мальчиком, и вовсе не хотел доставлять неприятностей родителям, просто так получалось. Но зато он учился почти без троек и никого не обижал. Наоборот, старался защищать слабых. Например, Сёмку Рубинштейна, которого другие ребята дразнили маменькиным сынком. Он в лагере был первый раз в жизни и всего опасался. Его мама, Роза Яковлевна, очень уж тряслась над ним и согласилась отпустить его только потому, что путёвка была бесплатной. «Таки кто откажется, Леночка! — говорила она Тёмкиной маме и просила его, Артёма, присмотреть за сыном. — Сёмочка у меня такой болезненный!» — вздыхала она.
— Ты смотри, глаза-то закрой — а сам не спи, — поучал друга Тёмка на правах более опытного. — Вот уйдёт вожатка — побежим к девкам!
— Зачем нам к ним? — не понял Сёмка.
— Целоваться! — хихикнул Ярик. Ему уже исполнилось одиннадцать, и он считал себя очень взрослым. — Уж ясно, зачем!
— Мне мама не разрешает целоваться, — испугался Сёма. — Говорит, рано.
— Да гонит он, — отмахнулся Артём и погрозил Ярику кулаком. — Вот делать нам нечего больше. Истории рассказывать будем! Ты не волнуйся, это традиция такая.
— Тихо, вы, — шикнул на них четвёртый обитатель палаты, Женька Зорин. — Эдак Катька до утра по коридору шастать будет, если шептаться не прекратите! Она упорная. Педпрактика у неё, и ей пятёрку надо. На красный диплом идёт.
Слишком серьёзный для своего возраста Женька почти не участвовал в забавах ребят, зато постоянно общался со старшими, вот и знал всё о вожатых.
— Жека дело говорит, — согласился Артём. — Атас, пацаны, лежим молча.
Долго ждать не пришлось. Пятёрка — пятёркой, а погулять с Андрюхой из четвёртого Катьке тоже хотелось, поэтому едва все притихли, она вильнула хвостом из корпуса, только её и видели. Вторая вожатка — Лариска — ещё не вернулась с планёрки, а воспиталка Жанна Ильинишна задрыхла самая первая, свалив обязанности по усыплению детей на студенток. «Неправильно говорить — "усыпление", — поправил себя Тёмка. — Это собак усыпляют, когда они старые». Он вспомнил своего терьера Билли, и захлюпал носом, подумав, что и его когда-нибудь придётся… Впрочем, следом воображение нарисовало, как вожатая Катя крадётся со шприцом по коридорам усыплять детей, и он рассмеялся.
— Ну ты там что? — проворчал Женька. — То ноешь, то ржёшь, определись уже.
— Я весь такой внезапный, — гордо заявил Артём. — Айда, парни, ушла Катюха. Идём к девкам!
* * *
Ира строго оглядела визитёров. Мелкий, вертлявый Яшкин — не дитё, а заноза неприлично-говорить-где. Ну конечно, куда без него-то, в каждой бочке затычка. Улыбается во весь рот, а вместо переднего зуба снизу — дырка. Из-за его плеча выглядывает Сёма Рубинштейн, робкий, хорошо воспитанный еврейский мальчик. На нём чистенькая пижама с мишками, посмотреть приятно. Не то, что на растрёпу Ларина. Стоит — виданное ли дело! — в одних трусах! Ни стыда, ни совести! И волосья рыжие разлохматились так, как будто неделю расчёски не видели. Ирка выдала ему затрещину в воспитательных целях и велела завернуться в одеяло, чтобы не смущать подрастающее поколение своей наготой. Женя Зорин, полненький умный мальчик в очках, сразу скооперировался с их Марьяной, и вдвоём они накрыли импровизированный стол. Пацаны притащили виноград и печенье, а у девчонок осталось полкило абрикосов, конфеты и бутылка лимонада — в общем, настоящий праздник.
— Два часа — и спать, — сурово сообщила Ира. Она была старшей в палате, ей всего-то через девять месяцев двенадцать исполнится, и чувствовала свою ответственность за младших.
— Чур, я первый рассказываю! — запрыгал Яшкин, набив рот карамелькой. — Чур, я первый!
— Прожуй сперва, — степенно сказал Женя. — Потом говори.
Все расселись кругом на полу и приготовились слушать.
— Жаль, свечки нет, — вздохнул Яшкин. — Страшнее было бы.
— Не надо страшнее, — пискнул Сёма.
— Ну не надо, так не надо, — покладисто согласился Артём и начал рассказ. — Это случилось в нашем лагере в том году, когда я впервые сюда приехал. На второй смене. Мы только заехали, и на следующий день в шестом отряде умерла девочка, Аня Волкова. Просто легла спать и не проснулась, и никто не знал, что с ней случилось. Ну, её забрали, конечно, а на её кровать положили новенькую, которая опоздала на день. А на следующее утро она тоже умерла! Все перепугались, и никто из детей не хотел больше ложиться на эту кровать. И её выкинули на помойку. А наутро…
Яшкин сделал паузу. Близняшки Аська и Леська плотнее прижались друг к другу.
— А наутро умер мальчик из третьего отряда, — продолжил Артём. — Когда посмотрели на его кровать, увидели, что у неё зелёные ножки! Как у той, на которой спали умершие девочки. Она одна такая была. А на помойке оказалась совсем другая. Эта кровать с зелёными ножками её подменила! Так от неё до сих пор и не избавились, и она время от времени убивает детей. Так что, когда ложитесь спать, внимательно смотрите, какого цвета ножки у вашей кровати!
Близняшки завизжали и кинулись осматривать ножки. Яшкин, Ларин и Валька Романова заржали.
— Вы ещё перед сном обязательно посмотрите, она может совсем ночью подмениться! — весело посоветовала Валька. Ира посмотрела на неё с неодобрением. Неправильная она какая-то, пацанка, а не девочка. Ничем не лучше этих двух обалдуев.
— Теперь моя очередь! — заявил Ларин. — Я ещё страшнее историю знаю!
— Лучше бы ты знал, как причёсываться, — сказала Ира. Он её раздражал. Хотелось взять его за шкирку и воспитывать, воспитывать. И чем только родители занимаются? — Сиди смирно, сама тебя расчешу.
— А что мне за это будет? — тут же начал торговаться Ларин. — А поцелуешь?
— Вот ещё!
Ирка даже по шее ему дала, чтобы глупостей не городил. Почему он ржёт, как лошадь? Нравится ему, что ли по шее получать?
— Рассказывай давай, — скомандовала она, проводя расчёской по рыжим вихрам, и он начал свою историю.
* * *
— Это случилось давно-предавно, когда лагерь ещё строили, — замогильным голосом протянул Ярик. Именно так рассказывала страшилки его сеструха, а уж она в этом деле всегда знала толк. — Здесь тогда не было никого, кроме строителей и поварихи, которая им готовила.
Он замолчал и обвёл взглядом аудиторию. Одинаковые девчонки и маменькин сынок Сёмочка, кажется, уже были готовы обмочить штанишки от страха. Остальные пока держались, но ведь всё только начиналось! Он был уверен, что уж его-то не напугает ни одна история.
— Повариха носила белый халат и колпак. И у неё было двое детей, мальчик и девочка. Они остались дома, с папой, но ей уже пообещали, что на первый же сезон им дадут путёвки в этот лагерь. Они очень радовались этому и ждали. Но случилась беда — их мама пропала без вести.
— Ах, — мелкая пухленькая девчонка со светлыми кудряшками начала тереть глаза. — Бедные дети!
— Её искали-искали, но так и не нашли! — возвестил Ярик, украдкой косясь на Ирку. Ей-то хоть немного страшно? Не похоже, а жаль. — Но когда лагерь открыли и началась смена, люди стали видеть по ночам светлое пятно, которое передвигается по дорожкам среди корпусов. Один смелый мальчик вылез на улицу посмотреть что это, и увидел женщину в белой одежде. Её окрестили Белой Дамой. Многие дети пытались её выследить. Кто-то смог разглядеть на ней поварский наряд. Тогда все вспомнили пропавшую повариху и допросили строителей. Они признались, что это они её изнасиловали и убили, а труп замуровали в одном из корпусов. Может, даже в этом, — он почесал в затылке, словно что-то припоминая. — По-моему, точно в этом. А Дама эта до сих пор бродит ночью по лагерю и ищет своих детей. А если находит чужих, то душит их! — радостно завершил он рассказ и дёрнул Ирку за косу. А чего она? Отрастила до самой жопы, грех ведь не дёрнуть!
Ирка повалила его на пол и принялась колотить подушкой. «Я ей точно нравлюсь!», — решил он.
— Г-глупости это, — прошептал трусишка Сёмочка, прячась за Тёмку Яшкина. — Нет никакой Белой Дамы.
— Глупости или нет, а только вот она гуляет! — возвестила Валька, тыча пальцем за окно.
Все тут же прижались носами к стеклу. Там и правда что-то белело на дорожке.
— Ой, мамочки! — испуганно запищали близняшки, а Сёмка только что в обморок не грохнулся. Кудрявая малявка, имени которой Ярик не знал, тоже затряслась, но Ирка, зараза такая, и не подумала бояться.
— Это Ларка в светлой ветровке с планёрки возвращается, — объяснила она. — Заткнитесь все, а то разгонит. Жень, свет выключи, тебе ближе всего.
Свет погас. В комнате воцарилась тишина, только зубы стучали у кого-то от страха.
— Это страшки и съемки клыками клацают, — громким шёпотом сообщил Ярик. Ими его сеструха в детстве пугала. Мировая девка, жаль, она в старшем отряде, она такие истории знает! — Съемки похожи на чемоданы с зубами, только белые. А страшки тоже белые, но круглые. Они летают по ночам и жрут всех, кого увидят. Ларку уже съели, наверное.
— Ну не наааадо, — заныл кто-то из девчонок. Вот трусихи! Он их даже в детском саду не боялся! Ну ладно, может быть, немного… самую малость.
Лариска процокала по коридору каблучками туда-обратно и хлопнула дверью вожатской. Эта по ночам не гуляла, придёт с планёрки — и спать. Можно продолжать.
— Моя очередь! — воскликнула Валька, включая свет. — Готовы?
— Всегда готов! — отсалютовал Яшкин и засмеялся. — Начинай!
— Валяй, — разрешила Ирка. — У нас есть ещё около часа.
* * *
Валька Романова приезжала в этот лагерь уже третий год. Ей здесь нравилось. Особенно эти вечерние посиделки со страшилками. Она специально их целый год собирала, уж очень смешно смотреть, как все визжат и трясутся. Вот глупые, неужели верят в такую чушь!
— Вы боитесь тараканов? — спросила она.
Близняшки честно закивали. Они вообще жуткими трусихами были обе, что Аська, что Леська. Остальные храбро замотали головами.
— Ну нет — так начнёте, — пообещала Валька. — Потому что это необычные тараканы. Они совсем недавно здесь появились. На зимней смене. А вот как это произошло.
Она взяла гроздь винограда и принялась поедать ягоды. Пожрать она любила, уж это да. Хотя мамка всё сокрушалась, что не в коня корм — глистой она оставалась той ещё. Впрочем, саму Вальку это не смущало. Зато она в любую дыру в заборе пролезет, в любое подвальное окно. Ценное, между прочим, умение.
— Так вот. Вы знаете, что в вожатских комнатах нельзя держать микроволновки? Но это сейчас тщательно отслеживают, а раньше не очень. И зимой две девчонки привезли с собой печку, чтобы по ночам жрать. Они просто вечно на диете сидели и весь день даже не притрагивались к еде, только воду пили. А по ночам на них жор нападал, и они ели, ели!
— Ну и дурочки, — покрутила у виска пальцем Марьяна. — Так они никогда не похудеют. И я, наверное, тоже, — вздохнула она, засовывая в рот конфету.
— Тебе и незачем, — заверила её Валька. Марьянка ей нравилась, она её всегда подкармливала и слушала, какой бред она бы не несла. — Ты ещё ребёнка, ты растёшь. Потом вытянешься лет в четырнадцать, и будет нормально, не ссы. Так вот, эти две идиотки жрали по ночам, а крошки на пол сыпались, и в комнате завелись тараканы. И они тоже покушать любили. Однажды они залезли в микроволновку, чтобы слопать остатки пирога, а девки их увидали, испугались и включили микроволновку, чтобы их убить. Но они не умерли, а мутировали. Стали размером с крыс, вот такими!
Валька развела руки, демонстрируя размер тараканов-мутантов. Близняшки нырнули под одеяло. Даже Ярика передёрнуло, хоть он и клялся, что вообще ничего не боится.
— Мерзость какая, — словно оправдываясь, сказал он.
— Ну и съели они этих дур, — жизнерадостно завершила Валька. — И расползлись по всему лагерю. Так и живут здесь в канализации, никакая отрава их не берёт. Иногда здесь пропадают дети и взрослые, но это, естественно, замалчивают. Вот пойдёте ночью в туалет, они выползут из унитаза, и вас тоже сожрут!
— Никогда-никогда туда не пойду, — заверещала Аська. А может, и Леська, кто этих близняшек знает.
— А гадить в шкафу собралась? — усмехнулась Валька. — Мы тогда задохнёмся. И потом, ничто не помешает им добраться до вас в собственных постелях. Они везде лазят. А зубы у них острые-острые, как у акулы.
— Так не бывает! — перебил её тёмненький пацанёнок, дрожащий не меньше близняшек. — И тараканы, и Белая дама, и кровать с зелёными ножками — и всё в одном лагере. Это нереалистично. Этого просто не может быть.
— Конечно, не может, — согласился Женька Зорин, молчащий почти весь вечер. Он вообще нечасто говорил, но уж если открывал рот, то все его слушали. Он был очень умным. — Это всё страшилки, которые рассказывают детям для того, чтобы они не узнали, что же на самом деле творится здесь, и почему пропадают люди. А я вам расскажу. Я узнал это в прошлом году от одной вожатой за день до того, как она исчезла. Слушайте внимательно.
* * *
Сёма Рубинштейн был очень примерным мальчиком, за что его всегда дразнили маменькиным сынком. Они просто не знали его маму. Хотел бы он посмотреть на того, кто осмелится с ней спорить. Пожалуй, даже фашистская армия испугалась бы её и обратилась в бегство.
Поэтому он даже не заикался о лагере, и был крайне удивлён, когда мама принесла домой путёвку. Тёмка обрадовался и принялся расписывать, как они здорово отдохнут. Тогда и ему передалась радость друга, но сейчас он бы всё отдал, чтобы оказаться дома. В каждом шорохе ему слышалось клацанье зубов, в каждой тени угадывалось жуткое чудовище. Он так надеялся, что его поддержат, скажут, что здесь нет ничего страшного, но Женя вовсе не спешил его успокаивать. По его словам, рассказы Тёмки, Ярика и Вали были выдумкой, однако…
— На самом деле всё куда проще, — вздохнул он. — И реалистичнее. Вы знаете, сколько лет нашей директрисе, Светлане Ивановной?
— Сорок пять? — предположила Ира. Кажется, даже её заинтересовала Женькина версия событий.
— Сто семьдесят два, — сообщил Женя. — А знаете, как она сохраняет свою молодость и жизнь?
— Ест детей? — весело предположил Ярик. — Тогда тебя первого сожрут, ты самый толстый!
— Я не толстый, — не обиделся Женя, — А полный. И меня есть нельзя, у меня диабет. Это вредно. Но нет, никого она не ест, это же глупости. Просто пьёт одни очень крутые американские таблетки. Все политики и миллионеры их пьют. И кинозвёзды. И даже Алла Пугачёва.
Этот аргумент, кажется, добил всех.
— И Мадонна пьёт? — спросила одна из близняшек. Женя кивнул.
— Конечно. Только они-то все очень богатые, потому что знаменитости. А Светлана Ивановна всего лишь директор лагеря. Откуда у неё такие деньги?
— Откуда? — выдохнула Марьянка.
— А вот откуда. Детей она продаёт на органы, — сообщил Женя. — И половина воспиталок с вожатыми в курсе. Она им платит за сотрудничество, а кто отказывается — того тоже продают. А вам рассказывают дурацкие страшилки про зелёные ножки и красные рожки. Может, и наши Лариска с Катькой её сообщницы. Подождут, когда мы вправду уснём, потом придут и…
Кто завизжал первым, Сёмка так и не понял. Кажется, они все заорали хором, включая бесстрашного Ярика и суровую Иру, и кинулись к двери.
— Мама, мамочка! — всхлипывал Сёма, цепляясь за Тёмкину руку. — Не хочу на органы! Хочу домой!
— Ну чего вы расшумелись?
На пороге возникла разбуженная Лариска.
— Не хотиииим! — ревели девчонки. — Не подходи к нам! Мааамааа! Не подходиии…
* * *
— Старая история, — вздохнула Лариса, глядя на полную палату ревущих детей. Сезона не прошло, чтобы обошлось без этого. Нарассказывают друг другу страшных историй, потом спать не могут. А потом начнутся вызовы Пиковой Дамы, Гнома-Матерщинника… Ну что поделать, придётся успокаивать, благо — опыт в этом большой.— Ну, говорите, что случилось?
Автор: Хеллечка
Бета: Санди Зырянова
Размер: мини, 2560 слов
Пейринг/Персонажи: дети и вожатые
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: что за лагерь без страшилок по ночам?
Примечание: написано по заявкам анонов, желавших лагерных страшилок))
Ещё примечание: большинство персонажей вполне типируемы, так что любители этого дела - вперёд))
читать дальше— По койкам, по койкам, по койкам, по койкам, вожатый с ремнём! — орал Тёмка, прыгая по кровати. — Всё-всё, Катерина Максимовна, я уже лёг, честное рыцарское!
Артём Яшкин проводил в лагере «Солнечный» каждое лето с тех пор, как ему исполнилось шесть. Родители считали, что ему не помешает немного самостоятельности, а им — отдыха. «Божье наказанье, а не ребёнок», — вздыхала мама и прижимала руки к сердцу, когда он в очередной раз падал с дерева, разбивал окно или убегал со старшими мальчишками на озеро, позабыв про своё честное-распречестное слово гулять во дворе, а папа начинал ворчать, что вот он-де всё детство просидел над марками, не доводя родителей до инфаркта. В лагере Тёмке нравилось. К своим десяти годам он стал здесь настоящим старожилом. Даже директрисса Светлана Ивановна с ним здоровалась за руку, как с большим, а старшая вожатая Верочка обнимала при встрече и расставании. Верочка была очень красивая, Тёмка даже подумывал иногда, что женится на ней, когда станет старше. А что она физруку Витьке глазки строит — так это ерунда. Витька любит Аньку Петрову, вожатку седьмого отряда. Уж он-то, Артём Яшкин, в таких вещах хорошо разбирается!
Тёмка был добрым мальчиком, и вовсе не хотел доставлять неприятностей родителям, просто так получалось. Но зато он учился почти без троек и никого не обижал. Наоборот, старался защищать слабых. Например, Сёмку Рубинштейна, которого другие ребята дразнили маменькиным сынком. Он в лагере был первый раз в жизни и всего опасался. Его мама, Роза Яковлевна, очень уж тряслась над ним и согласилась отпустить его только потому, что путёвка была бесплатной. «Таки кто откажется, Леночка! — говорила она Тёмкиной маме и просила его, Артёма, присмотреть за сыном. — Сёмочка у меня такой болезненный!» — вздыхала она.
— Ты смотри, глаза-то закрой — а сам не спи, — поучал друга Тёмка на правах более опытного. — Вот уйдёт вожатка — побежим к девкам!
— Зачем нам к ним? — не понял Сёмка.
— Целоваться! — хихикнул Ярик. Ему уже исполнилось одиннадцать, и он считал себя очень взрослым. — Уж ясно, зачем!
— Мне мама не разрешает целоваться, — испугался Сёма. — Говорит, рано.
— Да гонит он, — отмахнулся Артём и погрозил Ярику кулаком. — Вот делать нам нечего больше. Истории рассказывать будем! Ты не волнуйся, это традиция такая.
— Тихо, вы, — шикнул на них четвёртый обитатель палаты, Женька Зорин. — Эдак Катька до утра по коридору шастать будет, если шептаться не прекратите! Она упорная. Педпрактика у неё, и ей пятёрку надо. На красный диплом идёт.
Слишком серьёзный для своего возраста Женька почти не участвовал в забавах ребят, зато постоянно общался со старшими, вот и знал всё о вожатых.
— Жека дело говорит, — согласился Артём. — Атас, пацаны, лежим молча.
Долго ждать не пришлось. Пятёрка — пятёркой, а погулять с Андрюхой из четвёртого Катьке тоже хотелось, поэтому едва все притихли, она вильнула хвостом из корпуса, только её и видели. Вторая вожатка — Лариска — ещё не вернулась с планёрки, а воспиталка Жанна Ильинишна задрыхла самая первая, свалив обязанности по усыплению детей на студенток. «Неправильно говорить — "усыпление", — поправил себя Тёмка. — Это собак усыпляют, когда они старые». Он вспомнил своего терьера Билли, и захлюпал носом, подумав, что и его когда-нибудь придётся… Впрочем, следом воображение нарисовало, как вожатая Катя крадётся со шприцом по коридорам усыплять детей, и он рассмеялся.
— Ну ты там что? — проворчал Женька. — То ноешь, то ржёшь, определись уже.
— Я весь такой внезапный, — гордо заявил Артём. — Айда, парни, ушла Катюха. Идём к девкам!
* * *
Ира строго оглядела визитёров. Мелкий, вертлявый Яшкин — не дитё, а заноза неприлично-говорить-где. Ну конечно, куда без него-то, в каждой бочке затычка. Улыбается во весь рот, а вместо переднего зуба снизу — дырка. Из-за его плеча выглядывает Сёма Рубинштейн, робкий, хорошо воспитанный еврейский мальчик. На нём чистенькая пижама с мишками, посмотреть приятно. Не то, что на растрёпу Ларина. Стоит — виданное ли дело! — в одних трусах! Ни стыда, ни совести! И волосья рыжие разлохматились так, как будто неделю расчёски не видели. Ирка выдала ему затрещину в воспитательных целях и велела завернуться в одеяло, чтобы не смущать подрастающее поколение своей наготой. Женя Зорин, полненький умный мальчик в очках, сразу скооперировался с их Марьяной, и вдвоём они накрыли импровизированный стол. Пацаны притащили виноград и печенье, а у девчонок осталось полкило абрикосов, конфеты и бутылка лимонада — в общем, настоящий праздник.
— Два часа — и спать, — сурово сообщила Ира. Она была старшей в палате, ей всего-то через девять месяцев двенадцать исполнится, и чувствовала свою ответственность за младших.
— Чур, я первый рассказываю! — запрыгал Яшкин, набив рот карамелькой. — Чур, я первый!
— Прожуй сперва, — степенно сказал Женя. — Потом говори.
Все расселись кругом на полу и приготовились слушать.
— Жаль, свечки нет, — вздохнул Яшкин. — Страшнее было бы.
— Не надо страшнее, — пискнул Сёма.
— Ну не надо, так не надо, — покладисто согласился Артём и начал рассказ. — Это случилось в нашем лагере в том году, когда я впервые сюда приехал. На второй смене. Мы только заехали, и на следующий день в шестом отряде умерла девочка, Аня Волкова. Просто легла спать и не проснулась, и никто не знал, что с ней случилось. Ну, её забрали, конечно, а на её кровать положили новенькую, которая опоздала на день. А на следующее утро она тоже умерла! Все перепугались, и никто из детей не хотел больше ложиться на эту кровать. И её выкинули на помойку. А наутро…
Яшкин сделал паузу. Близняшки Аська и Леська плотнее прижались друг к другу.
— А наутро умер мальчик из третьего отряда, — продолжил Артём. — Когда посмотрели на его кровать, увидели, что у неё зелёные ножки! Как у той, на которой спали умершие девочки. Она одна такая была. А на помойке оказалась совсем другая. Эта кровать с зелёными ножками её подменила! Так от неё до сих пор и не избавились, и она время от времени убивает детей. Так что, когда ложитесь спать, внимательно смотрите, какого цвета ножки у вашей кровати!
Близняшки завизжали и кинулись осматривать ножки. Яшкин, Ларин и Валька Романова заржали.
— Вы ещё перед сном обязательно посмотрите, она может совсем ночью подмениться! — весело посоветовала Валька. Ира посмотрела на неё с неодобрением. Неправильная она какая-то, пацанка, а не девочка. Ничем не лучше этих двух обалдуев.
— Теперь моя очередь! — заявил Ларин. — Я ещё страшнее историю знаю!
— Лучше бы ты знал, как причёсываться, — сказала Ира. Он её раздражал. Хотелось взять его за шкирку и воспитывать, воспитывать. И чем только родители занимаются? — Сиди смирно, сама тебя расчешу.
— А что мне за это будет? — тут же начал торговаться Ларин. — А поцелуешь?
— Вот ещё!
Ирка даже по шее ему дала, чтобы глупостей не городил. Почему он ржёт, как лошадь? Нравится ему, что ли по шее получать?
— Рассказывай давай, — скомандовала она, проводя расчёской по рыжим вихрам, и он начал свою историю.
* * *
— Это случилось давно-предавно, когда лагерь ещё строили, — замогильным голосом протянул Ярик. Именно так рассказывала страшилки его сеструха, а уж она в этом деле всегда знала толк. — Здесь тогда не было никого, кроме строителей и поварихи, которая им готовила.
Он замолчал и обвёл взглядом аудиторию. Одинаковые девчонки и маменькин сынок Сёмочка, кажется, уже были готовы обмочить штанишки от страха. Остальные пока держались, но ведь всё только начиналось! Он был уверен, что уж его-то не напугает ни одна история.
— Повариха носила белый халат и колпак. И у неё было двое детей, мальчик и девочка. Они остались дома, с папой, но ей уже пообещали, что на первый же сезон им дадут путёвки в этот лагерь. Они очень радовались этому и ждали. Но случилась беда — их мама пропала без вести.
— Ах, — мелкая пухленькая девчонка со светлыми кудряшками начала тереть глаза. — Бедные дети!
— Её искали-искали, но так и не нашли! — возвестил Ярик, украдкой косясь на Ирку. Ей-то хоть немного страшно? Не похоже, а жаль. — Но когда лагерь открыли и началась смена, люди стали видеть по ночам светлое пятно, которое передвигается по дорожкам среди корпусов. Один смелый мальчик вылез на улицу посмотреть что это, и увидел женщину в белой одежде. Её окрестили Белой Дамой. Многие дети пытались её выследить. Кто-то смог разглядеть на ней поварский наряд. Тогда все вспомнили пропавшую повариху и допросили строителей. Они признались, что это они её изнасиловали и убили, а труп замуровали в одном из корпусов. Может, даже в этом, — он почесал в затылке, словно что-то припоминая. — По-моему, точно в этом. А Дама эта до сих пор бродит ночью по лагерю и ищет своих детей. А если находит чужих, то душит их! — радостно завершил он рассказ и дёрнул Ирку за косу. А чего она? Отрастила до самой жопы, грех ведь не дёрнуть!
Ирка повалила его на пол и принялась колотить подушкой. «Я ей точно нравлюсь!», — решил он.
— Г-глупости это, — прошептал трусишка Сёмочка, прячась за Тёмку Яшкина. — Нет никакой Белой Дамы.
— Глупости или нет, а только вот она гуляет! — возвестила Валька, тыча пальцем за окно.
Все тут же прижались носами к стеклу. Там и правда что-то белело на дорожке.
— Ой, мамочки! — испуганно запищали близняшки, а Сёмка только что в обморок не грохнулся. Кудрявая малявка, имени которой Ярик не знал, тоже затряслась, но Ирка, зараза такая, и не подумала бояться.
— Это Ларка в светлой ветровке с планёрки возвращается, — объяснила она. — Заткнитесь все, а то разгонит. Жень, свет выключи, тебе ближе всего.
Свет погас. В комнате воцарилась тишина, только зубы стучали у кого-то от страха.
— Это страшки и съемки клыками клацают, — громким шёпотом сообщил Ярик. Ими его сеструха в детстве пугала. Мировая девка, жаль, она в старшем отряде, она такие истории знает! — Съемки похожи на чемоданы с зубами, только белые. А страшки тоже белые, но круглые. Они летают по ночам и жрут всех, кого увидят. Ларку уже съели, наверное.
— Ну не наааадо, — заныл кто-то из девчонок. Вот трусихи! Он их даже в детском саду не боялся! Ну ладно, может быть, немного… самую малость.
Лариска процокала по коридору каблучками туда-обратно и хлопнула дверью вожатской. Эта по ночам не гуляла, придёт с планёрки — и спать. Можно продолжать.
— Моя очередь! — воскликнула Валька, включая свет. — Готовы?
— Всегда готов! — отсалютовал Яшкин и засмеялся. — Начинай!
— Валяй, — разрешила Ирка. — У нас есть ещё около часа.
* * *
Валька Романова приезжала в этот лагерь уже третий год. Ей здесь нравилось. Особенно эти вечерние посиделки со страшилками. Она специально их целый год собирала, уж очень смешно смотреть, как все визжат и трясутся. Вот глупые, неужели верят в такую чушь!
— Вы боитесь тараканов? — спросила она.
Близняшки честно закивали. Они вообще жуткими трусихами были обе, что Аська, что Леська. Остальные храбро замотали головами.
— Ну нет — так начнёте, — пообещала Валька. — Потому что это необычные тараканы. Они совсем недавно здесь появились. На зимней смене. А вот как это произошло.
Она взяла гроздь винограда и принялась поедать ягоды. Пожрать она любила, уж это да. Хотя мамка всё сокрушалась, что не в коня корм — глистой она оставалась той ещё. Впрочем, саму Вальку это не смущало. Зато она в любую дыру в заборе пролезет, в любое подвальное окно. Ценное, между прочим, умение.
— Так вот. Вы знаете, что в вожатских комнатах нельзя держать микроволновки? Но это сейчас тщательно отслеживают, а раньше не очень. И зимой две девчонки привезли с собой печку, чтобы по ночам жрать. Они просто вечно на диете сидели и весь день даже не притрагивались к еде, только воду пили. А по ночам на них жор нападал, и они ели, ели!
— Ну и дурочки, — покрутила у виска пальцем Марьяна. — Так они никогда не похудеют. И я, наверное, тоже, — вздохнула она, засовывая в рот конфету.
— Тебе и незачем, — заверила её Валька. Марьянка ей нравилась, она её всегда подкармливала и слушала, какой бред она бы не несла. — Ты ещё ребёнка, ты растёшь. Потом вытянешься лет в четырнадцать, и будет нормально, не ссы. Так вот, эти две идиотки жрали по ночам, а крошки на пол сыпались, и в комнате завелись тараканы. И они тоже покушать любили. Однажды они залезли в микроволновку, чтобы слопать остатки пирога, а девки их увидали, испугались и включили микроволновку, чтобы их убить. Но они не умерли, а мутировали. Стали размером с крыс, вот такими!
Валька развела руки, демонстрируя размер тараканов-мутантов. Близняшки нырнули под одеяло. Даже Ярика передёрнуло, хоть он и клялся, что вообще ничего не боится.
— Мерзость какая, — словно оправдываясь, сказал он.
— Ну и съели они этих дур, — жизнерадостно завершила Валька. — И расползлись по всему лагерю. Так и живут здесь в канализации, никакая отрава их не берёт. Иногда здесь пропадают дети и взрослые, но это, естественно, замалчивают. Вот пойдёте ночью в туалет, они выползут из унитаза, и вас тоже сожрут!
— Никогда-никогда туда не пойду, — заверещала Аська. А может, и Леська, кто этих близняшек знает.
— А гадить в шкафу собралась? — усмехнулась Валька. — Мы тогда задохнёмся. И потом, ничто не помешает им добраться до вас в собственных постелях. Они везде лазят. А зубы у них острые-острые, как у акулы.
— Так не бывает! — перебил её тёмненький пацанёнок, дрожащий не меньше близняшек. — И тараканы, и Белая дама, и кровать с зелёными ножками — и всё в одном лагере. Это нереалистично. Этого просто не может быть.
— Конечно, не может, — согласился Женька Зорин, молчащий почти весь вечер. Он вообще нечасто говорил, но уж если открывал рот, то все его слушали. Он был очень умным. — Это всё страшилки, которые рассказывают детям для того, чтобы они не узнали, что же на самом деле творится здесь, и почему пропадают люди. А я вам расскажу. Я узнал это в прошлом году от одной вожатой за день до того, как она исчезла. Слушайте внимательно.
* * *
Сёма Рубинштейн был очень примерным мальчиком, за что его всегда дразнили маменькиным сынком. Они просто не знали его маму. Хотел бы он посмотреть на того, кто осмелится с ней спорить. Пожалуй, даже фашистская армия испугалась бы её и обратилась в бегство.
Поэтому он даже не заикался о лагере, и был крайне удивлён, когда мама принесла домой путёвку. Тёмка обрадовался и принялся расписывать, как они здорово отдохнут. Тогда и ему передалась радость друга, но сейчас он бы всё отдал, чтобы оказаться дома. В каждом шорохе ему слышалось клацанье зубов, в каждой тени угадывалось жуткое чудовище. Он так надеялся, что его поддержат, скажут, что здесь нет ничего страшного, но Женя вовсе не спешил его успокаивать. По его словам, рассказы Тёмки, Ярика и Вали были выдумкой, однако…
— На самом деле всё куда проще, — вздохнул он. — И реалистичнее. Вы знаете, сколько лет нашей директрисе, Светлане Ивановной?
— Сорок пять? — предположила Ира. Кажется, даже её заинтересовала Женькина версия событий.
— Сто семьдесят два, — сообщил Женя. — А знаете, как она сохраняет свою молодость и жизнь?
— Ест детей? — весело предположил Ярик. — Тогда тебя первого сожрут, ты самый толстый!
— Я не толстый, — не обиделся Женя, — А полный. И меня есть нельзя, у меня диабет. Это вредно. Но нет, никого она не ест, это же глупости. Просто пьёт одни очень крутые американские таблетки. Все политики и миллионеры их пьют. И кинозвёзды. И даже Алла Пугачёва.
Этот аргумент, кажется, добил всех.
— И Мадонна пьёт? — спросила одна из близняшек. Женя кивнул.
— Конечно. Только они-то все очень богатые, потому что знаменитости. А Светлана Ивановна всего лишь директор лагеря. Откуда у неё такие деньги?
— Откуда? — выдохнула Марьянка.
— А вот откуда. Детей она продаёт на органы, — сообщил Женя. — И половина воспиталок с вожатыми в курсе. Она им платит за сотрудничество, а кто отказывается — того тоже продают. А вам рассказывают дурацкие страшилки про зелёные ножки и красные рожки. Может, и наши Лариска с Катькой её сообщницы. Подождут, когда мы вправду уснём, потом придут и…
Кто завизжал первым, Сёмка так и не понял. Кажется, они все заорали хором, включая бесстрашного Ярика и суровую Иру, и кинулись к двери.
— Мама, мамочка! — всхлипывал Сёма, цепляясь за Тёмкину руку. — Не хочу на органы! Хочу домой!
— Ну чего вы расшумелись?
На пороге возникла разбуженная Лариска.
— Не хотиииим! — ревели девчонки. — Не подходи к нам! Мааамааа! Не подходиии…
* * *
— Старая история, — вздохнула Лариса, глядя на полную палату ревущих детей. Сезона не прошло, чтобы обошлось без этого. Нарассказывают друг другу страшных историй, потом спать не могут. А потом начнутся вызовы Пиковой Дамы, Гнома-Матерщинника… Ну что поделать, придётся успокаивать, благо — опыт в этом большой.— Ну, говорите, что случилось?
@темы: Песни последних Валькирий, Фэндомная Возня в Песочнице
-
-
06.11.2015 в 21:29-
-
06.11.2015 в 21:41-
-
06.11.2015 в 22:24-
-
07.11.2015 в 00:29-
-
08.11.2015 в 06:34